На севере Москвы, недалеко от станции метро «Коломенская», у нас есть квартира сопровождаемого проживания. С мая по август в ней жила Татьяна, которой помогала наш чудесная волонтер Настя.

У Тани психиатрический диагноз, и она лишена дееспособности. Но состояние девушки давно стабильное.

Сейчас Таня в стойкой ремиссии, и поэтому ее официальный опекун – директор интерната, в котором она живет, – разрешил ей пожить в «домашнем отпуске». Правда, такой отпуск не может длиться дольше 90 дней.

Но мы очень надеемся, что Татьяне вернут дееспособность, и тогда она сможет жить, где захочет. Вот только выйти из интерната ей некуда. Она прописана в двухкомнатной квартире, в которой сейчас живет ее бывший муж со своей новой женой.

Поэтому сейчас мы ищем квартиры в безвозмездное пользование. Возможно, у кого-то из вас, пользователей Добра Mail.Ru, есть старая квартира, которая приносит больше проблем, чем дохода? В таком случае мы сделали бы в ней ремонт и заключили бы с вами долгосрочный договор от имени фонда.

А если у вас есть ухоженная квартира, мы бы платили коммуналку, а у вас не было бы проблем с постоянно меняющимися арендаторами.

Татьяна написала свидетельство, которое мы выкладываем здесь – с ее согласия и с согласия директора ГБУ ПНИ №22 Антона Александровича Ключева.

«В психиатрических больницах я провела около 5 лет. Страшнее острых отделений психушки только концлагерь.

Ночами и в нескончаемые тихие часы я всегда лежала так: ноги в позе зародыша, так когда-то спал мой мальчик, мой сынок, пальцы рук на бугорки шеи, так когда-то спала моя дочка.

Мне хотелось, чтобы они прижались ко мне, а я к ним. Чтобы никто не мог у меня их отобрать. Жила от случая к случаю – редкими разговорами по телефону, редкими встречами.

Возможность позвонить из психушки – большое счастье. Не всем и не всегда доступное. Как и множество других приятных «мелочей».

Что это такое – когда своего нет НИЧЕГО, даже трусов? Нет и не предвидится. Есть только все казенное. Что это такое, когда то, чем кормят, невозможно назвать даже баландой? Когда ежеминутно взрываются и персонал, и особо одаренные больные? Это – страшнее ада. Это гораздо ниже дна.

Пожалуйста, не бросайте людей в психушку. Я видела, как расправляется даже самые усталые плечи от слов: «Я приеду». И становится плевать на то, что каждый укол галоперидола может стать последним – сердце во рту, уже навылет, ноги ватные, слюна подтекает. Психиатрия...

К чему я все это? К тому, что сейчас я счастлива. В мою жизнь (теперь я проживаю в психоневрологическом интернате) вошли люди, которых нельзя обмануть, которые чихать хотели на мой диагноз. Которые дали возможность работать, выходить за забор, общаться.

Мне кажется – дай бог, чтоб не казалось, – что Он просто за ручку выводит меня из страшных, глупых, никому не нужных дебрей. Так вот, я счастлива! В моей жизни появилась Марина Мень. Она сказала: «Я хочу, чтобы твои глаза сияли, как звездочки». Я никогда не забуду этого. Чувство такое, что это Он сам сказал.

Это удивительно, но сейчас я в отпуске. В квартире сопровождаемого проживания. В милой, уютной, «гражданской» квартире. Со мной чудесная девочка-волонтер, для которой я – не больная.

А самое главное – со мной моя доченька, вот уже больше недели. Это самое большое счастье – быть рядом с детьми! Слов благодарности у меня не хватит. Просто не хватит.

Что такое свобода? Вспомните детство – и поймете! Я обретаю свободу вновь. Благодаря богу. Благодаря людям (странно, но многим), которые не отвернулись, не поставили крест, не вычеркнули из жизни.

​​​​​​​Я говорю своей доченьке «спокойной ночи» и знаю, что утром проснусь с ней в одной комнате, смогу поцеловать... И что-то огромное и теплое меня накрывает. И ерундой кажутся все злоключения. Просто хочется поскорее от них отмыться. А еще я жду в гости сыночка.

Не бросайте людей в ПНИ! Среди них есть те, кто оказался там по глупости или по чьей-то злой воле!»

Тем временем мы продолжаем собирать деньги, чтобы помогать людям из психоневрологических интернатов. Чтобы они вновь обретали свободу. Чтобы могли сказать, как они счастливы.