То 1 сентября три года назад Светлана помнит до сих пор – в деталях. Забыть день, с которого начались все ее беды, у нее просто не получается:

«Вместо того, чтобы отвезти на линейку сына-первоклассника и в тот же день отпраздновать день рождения дочки, я оказалась в больнице. Лицом к лицу я встретилась с моим диагнозом: лимфома Ходжкина. С тех пор прошло три года, а я все еще надеюсь, что все это – дурной сон».

Свете 40 лет – она родом из Уфы, где живут ее муж и двое детей: 9-летний Тимир и 4-летняя Рената. Свою семью женщина не видела уже очень долго. Сейчас она в Петербурге – нужно лечиться и выздороветь, потому что другого варианта у нее нет.

На лечение нужно время, сколько – неизвестно. Поэтому когда Света вернется домой, – тоже неизвестно. Но женщина готова ждать, потому что теперь она, наконец, знает, чего именно ждет.

Света попала в петербургскую клинику НИИ им. Горбачевой, когда после десятка курсов «химии» стало ясно, что ее единственный шанс на ремиссию – пересадка костного мозга. В Уфе провести трансплантацию негде и некому, поэтому Света уехала в Петербург.

Впрочем, получить направление в петербургскую клинику оказалось не самой сложной задачей. Дальше нужно было срочно начинать поиск совместимого донора.

Донор костного мозга – своего рода брат-близнец по ДНК. Казалось бы, в таком случае идеально должен подойти родственник, но все не так просто. Даже браться и сестры подходят друг другу только в 25% случаев.

Чаще всего донор и реципиент – два совершенно незнакомых друг другу человека, которые ничем друг на друга не похожи. Кроме HLA-фенотипа – набора генов, отвечающих за тканевую совместимость. «ДНК-близнецов» ищут по всему миру в регистрах – базах потенциальных доноров костного мозга. Но иногда – не находят.

«Нет совместимого донора» – слова, которые боятся услышать все пациенты, которым показана трансплантация костного мозга. И однажды я услышала эти слова, – вспоминает Света. – Тогда мне в буквальном смысле слова оставалось ждать только чуда.

Полгода я ждала донора, а болезнь – нет. Прошлой осенью я прошла очередное обследование, результаты котрого были неутешительными: рак быстро прогрессировал. Но в это же время пришла и другая новость, на этот раз хорошая: в Российском регистре у меня появился совместимый донор!»

Этот случай, правда, похож на чудо. Дело в том, что Российская база потенциальных доноров костного мозга по сравнению с западными пока совсем небольшая.

Но Свете действительно повезло – ее «ДНК-близнец» именно сейчас решил сдать кровь в регистр. Он еще не знает, что может спасти жизнь Светы. А Света уже знает, что у нее появился шанс на жизнь. Осталось только еще одно важное дело – найти деньги.

Дело в том, что процедуру трансплантации в России проводят по квоте. Но деньги на поиск донора, забор клеток, их обработку и доставку, человек должен найти самостоятельно. Если средств нет, то и пересадку не проведут. Потому что пересаживать просто нечего.

Если удается найти потенциального донора в России, трансплантацию можно провести быстрее и дешевле. На все необходимые процедуры нужно около 360 000 рублей. Половину необходимых средств Свете помогли собрать родственники и знакомые.

Но других возможностей найти деньги нет, а ведь нужна еще половина суммы. И времени на поиски осталось всего полтора месяца. Потому что болезнь по-прежнему не хочет ждать.

Фонд AdVita открывает срочный сбор 180 000 рублей, необходимых для того, чтобы оплатить забор, обработку и доставку донорских клеток для пересадки костного мозга Светлане. У нас мало времени, но у Светы есть шанс. Давайте поможем ей его получить!

«Что я могу сказать о себе? Что во мне такого необычного, что незнакомые люди должны мне помогать? У нас обычная семья. Я – обычная мама, которая хочет дать своим детям самое лучшее, видеть, как они растут, провожать их в школу, радоваться их успехам и помогать преодолевать трудности.

Я хочу лечить детей от простуд и оберегать их от невзгод. Я хочу просто быть рядом с ними. Всегда. Сейчас я не могу видеть их, но знаю, что все трудности были пройдены не зря. Раньше, когда дети звонили мне, говорить с ними было просто невыносимо.

Сынок как мужчина более сдержан, а моя маленькая дочка более эмоциональна, и в каждом разговоре она обязательно признается мне в любви и спрашивает: «Мамочка, ты когда приедешь?» Теперь у меня есть возможность ответить долгожданное: «Скоро». И надеяться на то, что именно так и случиться».