Михаил Золотухин подходит к двери, а под ним — облака. На теоретических занятиях не говорили, что так может быть — прыгаешь, не зная куда. И Михаил прыгает. Тонет в облаке. Ничего не видно. И не понятно даже, падаешь или летишь. На теоретических занятиях все прыгали с тумбы, чтобы отработать приземление. Михаил довольно сильно ушиб пятку, а теперь думает — вообще расшибусь.

На теоретических занятиях говорили, что, прыгнув, надо посчитать до десяти или до трех, или до скольки сумеешь, а потом задрать голову и убедиться, что над головой раскрылся купол парашюта. Михаил задирает голову, но в облачном молоке ничего не видно. Михаил не знает, раскрылся над ним купол или нет.

Еще на теоретических занятиях говорили, что когда купола в облаке не видно, когда не понятно, падаешь ты или летишь — надо плюнуть перед собой. Если слюна полетит вверх, значит все плохо — ты падаешь. Если слюна полетит вниз, значит все хорошо — летишь. Михаил плюет перед собой, но в облачном молоке не видно, куда полетела слюна. Так проходит несколько медленных, тягучих секунд, в которые не понятно, на каком ты свете.

​​​​​​​И вдруг облако заканчивается, Михаил вылетает из молока в ясный воздух, видит под собой залитую солнцем землю, а над головой видит раскрывшийся парашютный купол. В этот момент он испытывает счастье. Еще бы не счастье, конечно, счастье.

Двадцать четыре года, спортсмен, красавец. Приехал в Москву из Челябинска, выучился на инженера-эколога, любит свою работу — чертить приспособления, которые на любом производстве защищали бы воздух, воду, землю и людей. Ждет предложения о работе из крупной компании, но…

Пока Михаил идет по полю, прижимая к левому боку собранный в ком парашют, проявляется вновь забытая на время прыжка тянущая боль. Нет времени думать ни про какие «но». Залитая солнцем земля начинает вдруг быстро приближаться.

Михаил помнит, как навернулся с тумбы во время тренировочной подготовки к прыжку. Надо собраться и приземлиться хорошо. Сводит ноги вместе, чуть-чуть сгибает колени, чуть-чуть подрабатывает стропами, как учили. Перед самой землей парашют словно бы слегка притормаживает и — есть идеальное приземление. Нигде не больно, даже не упал, только пробежал несколько шагов, погасил купол, собрал парашют и, довольный собой, направился к товарищам и инструктору. Жизнь, счастье.

Пока Михаил идет по полю, прижимая к левому боку собранный в ком парашют, проявляется вновь забытая на время прыжка тянущая боль. Болит увеличенная селезенка.

​​​​​​​Потому что у Михаила первичный миелофиброз. Если совсем без подробностей — рак крови. Михаил вычитал про миелофиброз в интернете, что средний срок жизни с этой болезнью — пять лет, а единственный способ лечения — трансплантация костного мозга. Доктор в Гематологическом научном центре тоже говорит — трансплантация.

Родная сестра в доноры костного мозга не подходит. Поиск донора в российском регистре стоит 450 000 рублей. Родители в Челябинске продают квартиру, но по кризисным временам квартира что-то все никак не продается, а когда продастся, то вырученных денег как раз и хватит на то, чтобы во время лечения не работать.

Трансплантация костного мозга со всеми последующими осложнениями и реабилитацией — это примерно год. Похоже на прыжок сквозь облака, только неизвестность длится не несколько тягучих секунд, а десяток тягучих месяцев.

Все эти мысли наваливаются на Михаила, пока он тащит свой парашют к базе. Ни солнце больше не радует, ни ветер, ни веселые крики товарищей. Хорошо хоть прыгнул. Хоть несколько минут жил полной жизнью, не терзаясь безвыходностью своего положения. Так он думает.

Но на самом деле положение Михаила не безвыходно. На самом деле Фонд борьбы с лейкемией уже много раз собирал деньги на поиск донора костного мозга для взрослых пациентов с онкологическими заболеваниями крови. И многие выздоровели. Давайте соберем деньги и Михаилу.

Фонд борьбы с лейкемией собирает 300 000 рублей – часть суммы, необходимой для поиска донора костного мозга для Михаила.

Помогите ему. Если тысяча человек скинется по триста рублей, мальчик выздоровеет. Не дело умирать от миелофиброза, не дожив до тридцати лет. Помогите ему здесь.

Текст Валерия Панюшкина.

Фото Евгении Свиридовой.