Два года назад Марина Найдышева переживала не потому даже, что может умереть от острого промиелоцитарного лейкоза, а потому, что из-за этого ее лейкоза дочь не смогла поступить в медицинский институт, о котором мечтала.

Промиелоцитарный лейкоз – самый лютый. Он быстро расправляется с человеком, иногда даже за несколько недель.

Но Марине важна была не ее борьба с болезнью, а то, что у дочки очевидное призвание – быть врачом.

С детства она играла в доктора, подростком прочла все возможные популярные книжки про медицину, ни о какой профессии, кроме медицинской и слышать не хотела, а однажды, школьница, даже спасла человека на улице – сделала непрямой массаж сердца и вывела из состояния клинической смерти. Ну, разве не очевидно, что призвание?

Самой Марине тогда требовался триоксид мышьяка – лекарство, которое не закупает наше государство для взрослых больных с промиелобластным лейкозом и без которого промиелобластный лейкоз – это смерть.

Фонд борьбы с лейкемией тогда смог собрать деньги на триоксид мышьяка для Марины, она вышла в устойчивую ремиссию и вернулась домой.

Дочка тем временем получала медицинское образование, но – как бы это сказать? – паллиативное. Она не могла оставить маму, то и дело ездила к ней в Москву из их маленького поселка в Белгородской области, так что о медицинском институте нельзя было и мечтать. И девочка училась в стоматологическом колледже – все-таки хоть на медсестру.

Но вот Марина вроде выздоровела, вернулась домой, постепенно стала приходить в себя и приводить в порядок разрушившееся за два года болезни приусадебное хозяйство.

А дочка наконец смогла снова вернуться в отложенной мечте и поступить в институт после медицинского колледжа.

Марина так радовалась, что не совсем испортила дочке врачебную карьеру, а лишь задержала на два года.

Вместе с дочкой Марина пару раз ходила на экзамены, с волнением ждала результатов и вот – да! Дочка ее – студентка первого курса лечебного факультета.

А думать про свою болезнь Марина почти что и забыла. Ездила раз в три месяца на плановые проверки, пока одна из них не показала, что… лейкоз вернулся.

Так бывает, лейкоз иногда возвращается. Это называется рецидив. Но еще раз испортить дочери карьеру? Еще раз отозвать ее из вожделенного медицинского института, чтобы работала стоматологической медсестрой и собирала деньги маме на поиск донора костного мозга?

На это Марина не готова была согласиться. Да и сколько лет надо работать там в Белгородской области стоматологической медсестре, чтобы накопить на поиск донора?

Поиск донора для Марины стоит 400 000 рублей.
Фонд борьбы с лейкемией собирает часть этой суммы – 250 000 рублей.

Давайте спасем Марину и дадим доучиться ее дочери – говорят, у нее призвание.

Текст: Валерий Панюшкин

Фото: Евгения Свиридова, личный архив