«Я очень люблю Даню, он очень любит обниматься, а недавно в детском саду он увидел, как детки целуют маму, прощаясь, теперь он меня тоже на прощание целует в щечку. Это очень трогательно. А говорит Даня мало, в основном он показывает жестами, что хочет», – рассказывает мама двухлетнего Дани.

Теперь в семье сложился обычай – Даня целует маму, когда она куда-нибудь уходит. Мама уходит, а мальчик остается в детском садике. Он уже придумал план обмена своей машины на машину друга. А вечером, когда мама придет, можно будет кататься на самокате. Самокат Даня пока обменивать ни на что не хочет.

Но два года назад все было совсем по-другому. Врачи установили, что мальчик перенес кровоизлияние в мозг. Когда Даня приехал в Морозовскую больницу, он был «белый, как стена, он уже не плакал, а только стонал», – говорит мама. Сейчас последствия кровоизлияния еще заметны. Например, у Дани нет «ведущей стороны», он пока не определился, какая рука будет главной, правая или левая. Поэтому на своем красном самокате Даня катается, отталкиваясь от земли левой ногой, а иногда – правой. Но это замечает только мама. Или когда к мальчику в гости приходит сосед, двухлетний Ваня, ребятам сложно общаться: Даня пока не умеет говорить. Но мальчиков это не смущает, они меняются машинами, устраивают гонки. Кажется, что слова им не нужны.

Но это не совсем так. Скоро Даня поймет, что гораздо удобнее обсуждать условия обмена. Например, я тебе эту машину, а ты мне две таких. Скоро Даня узнает, что речь – это очень полезно. Например, можно задавать маме разные вопросы, обсуждать непонятное. А непонятного в два года очень много. Мы вместе с фондом «Орби» хотим вернуть мальчику речь. Даню согласился принять научно-практический центр детской психоневрологии, и лечение именно в этом центре рекомендовал лечащий врач мальчика. Но дело в том, что центр – московский, может бесплатно лечить только москвичей. А Даня из Одинцово, и это значит, что его семья должна заплатить 250 000 рублей. Мы попытаемся собрать часть суммы, 70 000 рублей.

Мы помогаем Дане для того, чтобы у него была речь. Были мысли, были вопросы, находились ответы. Была жизнь.