Человек Добра: Марина Мень

Расскажите, как устроена работа вашей мастерской, где работают слепоглухие люди?

Мы начинали как фонд поддержки слепоглухих. Но с недавнего времени расширили круг благополучателей и теперь помогаем также и глухим, слепым и людям с ментальными и психиатрическими нарушениями. Так что у нас в мастерской образовался симбиоз — творческая среда, в которой все друг другу помогают Зрячие - слепым, слышащие - глухим. Мы — предприятие полного цикла, сами все лепим, обжигаем, расписываем. Это очень непросто. Есть много операций не слишком творческих: отливка, замывка, уборка. Некоторые работники пробуют и не задерживаются. Остаются только те, кому это нравится. Нравится керамика, нравится команда, нравится деятельный образ жизни. И, если человек втягивается, хочет работать, у него есть все возможности, чтобы расти. Наши сотрудники с инвалидностью постепенно становятся настоящими профессионалами, работают, получая вполне ощутимую зарплату в 25-30 000 и больше рублей. Но надо признаться, что на это не все способны. Большая часть инвалидов работает два-три дня в неделю, со своей скоростью, в своем ритме. Тут дело в том, что у некоторых есть дополнительные ограничения здоровья, мы стараемся не утомлять их слишком. Тотально слепые работают непосредственно с формой, с глиной, поскольку им это доступно. А расписывают художники, глухие и слышащие. Так что у нас сложилась абсолютно естественная инклюзивная среда. Мы считаем, что продуктивным может быть каждый. Единственное условие, которое мы ставим, это желание работать и овладевать процессом в меру своих возможностей. Человек должен хотеть включиться в трудовую деятельность, зарабатывать себе на хлеб. И здесь разговор не о том, чтобы выполнять норму, а сделать качественно то, что можешь.

Добро Mail.Ru: Поддержать людей с тяжелыми нарушениями здоровья, которые хотят работать, получать зарплату и жить, очень легко. Можно сделать пожертвование в пользу керамической мастерской, где трудятся люди со слепотой, глухотой и умственной отсталостью. Помочь можно тут.

А почему так много незрячих людей остаются без работы после учебы?

Я убеждена в необходимости создания специальных условий для организации работы слепых. Проблема также и в том, что многие инвалиды по зрению не готовы выходить из слепецкой тусовки. Так что, с одной стороны, их нужно стимулировать к этому, звать в большой мир. А с другой, было бы глупостью пытаться втиснуть их в жесткие офисные условия в режиме 5-2, при том, что даже добраться до работы для многих - подвиг. В Советском Союзе многие незрячие работали на предприятиях Общества слепых, которые существовали в рамках системы советской централизованной экономики и погибли вместе с ней. На смену им пока ничего не пришло. И наша мастерская, в какой-то мере, ответ на этот запрос. Конечно, мы не универсальный ответ, а локальный. Нужно искать и внедрять новые решения.

Меняет ли людей оплачиваемая работа?

Тут надо понимать, что некоторые из наших сотрудников никогда не станут полностью независимыми. Они никогда, скорее всего, не станут зарабатывать столько, чтобы им хватало на жизнь. Для них пребывание в ТОКе скорее можно охарактеризовать как занятость. Но у нас есть примеры того, как жизнь человека изменилась самым радикальным образом. Даша, которой недавно помогали пользователи Добра, пришла к нам, будучи проживающей в ПНИ. А через два года, во многом благодаря работе у нас, успешно прошла комиссию, подтвердившую ее способность к самостоятельной жизни, получила квартиру. В марте они с женихом Димой подали заявление в ЗАГС. Дима тоже работает у нас.

Добро Mail.Ru: Наши пользователи поддержали Дашу, которая до того, как получить собственную квартиру, жила в доме сопровождаемого проживания. Спасибо! Вы помогли девушке обрести себя и начать новую жизнь. Подробнее об этой истории прочитать можно тут.

Квартиру в шаговой доступности от нашей мастерской мы арендуем уже три года. Вообще эта необходимость появилась, потому что у нас был Миша. Одинокий человек за 50. Он приезжал к нам из Сергиево-Посадского района с собакой-поводырем, в одну сторону около четырех часов. Тотально слепой, слабослышащий. Мы понимали, что долго так продолжаться не может. Стали искать ночлег для Миши. Но с собакой ни один хостел не принимал. Было ясно, что больше всего нуждаются в нас те, кто, как Миша, живет в провинции. Потому что даже сто километров от Москвы — это уже практически пустыня для инвалида. Так мы создали центр сопровождаемого проживания. Но оно сопровождаемое только в том смысле, что вещи, которые сложно делать слепому, делают зрячие люди, их соседи по квартире или кураторы. В остальном ребята абсолютно автономны. Миша изменился. Он ведь раньше был пьющий весьма, а сейчас он мотивационный лидер у нас в ТОКе. Мастерская - центр его жизни, его счастье, он очень хорошо научился лепить. Он по-настоящему зарабатывает, проводит мастер-классы, обучает новичков, занимается спортом, ходит на концерты.

Добро Mail.Ru: Люди в мастерской очень много работают, но пока у мастерской не получается выйти на самоокупаемость. Поддержите людей с нарушениями здоровья, которые обрели, наконец, свое призвание. Помочь можно тут.

Рядом с Мишей живет Влад, тоже слепой, слабослышащий. Мы о нем тоже рассказывали. Год назад приехал из Краснодара. Мама не хотела отпускать сына от себя. Говорила, что такие инвалиды обязательно должны жить рядом с родителями. А Влад довольно быстро нашел работу по специальности и уже год работает массажистом. Увлекается музыкой, играет на саксофоне. Обучается остеопрактике. То есть растет профессионально. Ему очень важно быть самостоятельным, он хочет найти девушку, жениться… Нормально для 25-летнего парня.

Расскажите про ваш центр сопровождаемого проживания? Как там устроена готовка, уборка…?

Кроме Миши и Влада, в квартире постоянно ночует еще один парень, Сергей. Глухой, слабовидящий. Когда он пришел к нам, почему-то решил, что не будет разговаривать голосом, а будет только жестами. Это такая глуховская фишка: мы этнос, объясняющийся на жестовом языке. Хотя, как оказалось, умеет говорить, и может даже понимать, когда говорят на голое ухо, без аппарата. А теперь Сережа может общаться со слепыми. И это — большой прорыв. Глухие и слепые это ведь обычно два мира, не имеющих точек соприкосновения. Готовить Сергей не умеет. Берет пример со слепых, которые, в этом смысле, более продвинутые. Но зато он моет пол и убирает в ванной. Сергей на выходные уезжает к родным в Луховицы и жалуется на то, что дома скучно.

И Толик тоже уезжает на выходные, а ночует с понедельника по пятницу. Толик не справлялся с учебой в школе для слепых, и его перевели в школу для слепоглухих. Но даже в этой школе он, несмотря на сохранный интеллект, учился с трудом. Мама всегда жаловалась на особенности характера сына, которые затрудняли общение с ним, но ни у неврологов, ни у психиатров помощи не находила. Мы нашли Толику специалиста, который назначил ему довольно легкую, но эффективную терапию, и сейчас он кардинально изменился. Толик привозит из дома приготовленную мамой еду в пластиковых контейнерах. Сам пока не готовит. Так ему удобнее. Понемногу осваивает прилегающую к квартире территорию, отлично перемещается по зданию, в котором расположена мастерская, ходит самостоятельно обедать, делает покупки в близлежащих магазинах. Мама не нарадуется.

Есть еще одна женщина, Татьяна, тотально слепоглухая. До того, как она попала к нам, двадцать лет просидела дома, хотя раньше работала на учебно-производственном предприятии Всероссийского общества глухих ( УПП ВОГ). И для нее такая деятельность очень целительна, хотя ей уже за 60. Хорошо реабилитирована. Сама за собой ухаживает. Но на работу ее водит Сергей или Даша. А иногда и Миша со своей собакой Кэсси. Слепой ведет слепого, а получается отлично.

У мужчин хозяйство организовано довольно просто — когда им лень готовить, покупают полуфабрикаты. Любят заманить к себе волонтерку, чтобы еду приготовила. Это получается, как бы, и дружеская посиделка, и урок кулинарии. И по выходным мы часто встречаемся, вместе готовим, вместе едим.

Квартира не казенный дом, куда приходит строгий начальник и пальцем проверяет, вытерта ли пыль. У нас нет абсолютной стерильности и не может быть, особенно в присутствии собаки. У меня дома тоже не всегда все сияет чистотой.

Ну и, конечно, есть кураторы, которые всегда помогут и обучают проживающих бытовым навыкам.

Почему Вы решили заняться этим?

Мне иногда кажется, что я к этому шла всю жизнь. И более счастливой, чем сейчас, я никогда не была. В 22 года я крестилась, а сейчас мне 57. Может быть, сейчас, спустя 35 лет после крещения, я реализую свое христианское призвание. Еще в конце 80-х я прочитала в журнале «Огонек» материал о слепоглухих людях. Это был шок. Я выучила пальцевую азбуку, специально приехала из Киева в Загорск, где был детский дом для слепоглухих детей. Волонтерила. Правда, тогда это так не называлось. У меня появились знакомые взрослые слепоглухие. Сопровождала, перепечатывала Брайлевским алфавитом книги. Это требовало много сил и времени. А ресурсы у нас не безграничны. Получалось, что либо у тебя своя жизнь, свои интересы, либо ты пытаешься жить жизнью и интересами своих подопечных. Это был конфликт интересов, и баланса я тогда не нашла.

Тема слепоглухоты вернулась ко мне через 20 лет. Я стала старше, приобрела опыт, в том числе управленческий, узнала, что могу быть хорошим менеджером. Вела собственную предпринимательскую деятельность, которая, правда, постепенно отошла на второй план, сошла на нет. Сейчас я полностью переключилась на вот этот наш большой некоммерческий проект. И сейчас все устроено так, что у нас с нашими подопечными - общие интересы. Мы любим нашу работу. Живем одной большой семьей. Конфликт сам собой разрешился.

Вы создали мастерскую буквально с нуля, верно?

Сначала я просто собирала старых знакомых слепоглухих в своем маленьком офисе и мы вместе что-то делали. Занимались рукоделием, ставили театральные этюды, ходили на прогулки… Я от этого довольно сильно уставала, а перспективы такой деятельности были довольно туманными. Можно сказать, что их не было, перспектив. В какой-то момент мы с друзьями поняли, что нужно, в первую очередь, отвечать на базовые нужды наших подопечных. А для взрослого дееспособного человека это, конечно, работа или занятость.

Мы пробовали делать открытки с рельефным изображением, лепили украшения из полимерной пластики. Продавали свои поделки на ярмарках. Но, когда открыли для себя глину, поняли, что это именно то, что нужно. Ведь лепка доступна всем. Даже тотально слепым.

Так началась наша керамическая история. Сейчас у нас большая мастерская, 225 метров! Печи, литейный цех. Настоящее производство! Слепые и слабовидящие у нас лепят. А расписывают художники, слышащие или неслышащие. Нас знают и любят не только в Москве, но и в других городах России, СНГ и даже за рубежом. Мы выполняем корпоративные заказы и очень надеемся прийти в обозримом будущем к самоокупаемости.

Я обожаю наши изделия, знаю каждую вещь, которая родилась в мастерской: кто слепил, кто раскрасил. Вникаю во все технологические тонкости. Строить производство нелегко потому, что в нашей стране немногие готовы что-то делать руками, особенно когда речь идет о десятках килограммов глины, ведрах с глазурью, большими горячими печами, которые нужно загружать и разгружать, тяжелыми ящиками с готовой продукцией. Но мы неуклонно идем вперед. Профессиональные керамисты, которые попадают к нам, восхищаются. Вообще все восхищаются. Особенно про атмосферу часто говорят. А это - то, что подделать невозможно.

Что было самым трудным для Вас в этой истории?

Первые три года мы существовали, практически, на грани выживания. Финансирование было недостаточным и нестабильным. В конце-концов устаешь от этого, устаешь от того, что выполняешь 50 функций, от того, что финансирование не стабильно, и приходится задерживать зарплату работникам. Сейчас нас 35 человек. Стало намного легче. Но усталость прошлых лет до сих пор давит.